Любовь в стиле рок

Дорогие сообщницы и сообщники! Позвольте мне поздравить вас с Днем Влюбленных и пожелать вам крепкого здоровья, красивого тела, счастья и любви!

Пользуясь случаем, выкладываю свою не придуманную историю любви. История довольно длинная для формата диетических блогов и поэтому разбита на две части, так что тем, кто не любит многобукаф, и тем, кто не верит в настоящую любовь советую пройти мимо. Мало того, что она длинная, возможно многие посчитают ее еще и грустной. Ну здесь кому как. Для кого-то она покажется вполне счастливой. Все, что написано в этой истории – настоящая правда. И любовь в ней самая настоящая. Написано больше для себя, чтобы выговориться, чтобы не держать все внутри себя, так что не обессудьте. Итак, исповедь влюбленного.

                                ***********

Часть первая

Не знаю, что побудило меня сесть за написание этой истории. Быть может это давняя, никак не унимающаяся даже спустя четверть века мучительная боль. Пишу, едва сдерживая слезы, вспоминая в очередной раз события, которые красной нитью проходят через всю мою жизнь, и останутся в моем сердце, пока оно будет биться. Любовь не знает границ во времени, не отпускает и, кажется, будет заставлять страдать, целую вечность. Все мы совершаем ошибки. Иногда даже роковые. Не знаю, какую ошибку совершил я. Но я точно вынес очень важный для себя урок – нельзя боятся любить и порой нужно действовать решительно и смело. Иначе мы рискуем провести всю свою жизнь, так и не отведав из чаши любви ни единого глотка.

Я был молод, наивен и глуп. Мне было всего лишь 20, и я только вернулся из армии. Стояла поздняя осень, до вступительных экзаменов в университет было еще несколько месяцев. Меня пригласили работать в один центр детского творчества вести кружок авторской песни. Обещали не слишком нагружать по работе и давать время спокойно готовиться к экзаменам. Я с удовольствием принял это предложение, так как перспектива домашнего затворничества до наступления абитуриентской поры меня не очень-то радовала. И все было замечательно. Дети в кружке были довольны. Куча свободного времени для штудирования книг и игры на гитаре. Что еще надо? Но тут, вдруг, появилась…она

Ей было 19. Она работала в том же центре, в фильмотеке, но я до того момента никогда не видел её, так как она все время вручную перематывала бобины и занималась реставрацией пленок. Простите за дальнейшие избитые метафоры, но я не знаю, как по-другому описать свои первые впечатления о ней. Когда наши дорожки впервые пересеклись, и мы заметили друг друга, её необычайная красота поразила меня в самое сердце и тронула стальные струны моей души. Её грация выдавалась во всем - в осанке, походке, движении. Светлые длинные волосы, как водопад, струились длинными тонкими ручейками по спине и спускались к ее бедрам. Стройная фигура и ноги. Тонкие и благородные черты лица. Большие красивые голубые глаза были наполнены таким теплым светом, что могли мысленно отправить на лазурный берег любого мужчину. Красота её была настолько неземной, что одно лишь созерцание этого неповторимого божественного творения заставляло путешествовать по бескрайним просторам вселенной.

Не подумайте, что я сужу о женщинах только по их внешнему виду. Вскоре выяснилось, что красота ее внутреннего мира ни в чем не уступала ее облику. Имей она заурядную внешность, но такую же удивительно красивую душу, я все равно был бы обречен влюбиться в нее. Ее отец был офицером, который большую часть службы провел со своей семьей в отдаленных гарнизонах, и поэтому она была совершенно нетронутой всей этой земной цивилизацией, неиспорченной современными реалиями жизни, естественная, непосредственная, жизнерадостная, милая и очень добрая. Она была просто чудом. Настоящая тургеневская девушка. Почитала классику, играла на фортепиано, могла говорить по-английски и по-французски. Она заочно училась на филфаке и работала, помогая родителям в экономически сложное время, когда только развалилась огромная страна.
 
Но вернусь к моменту нашей первой встречи. Это была самая что ни на есть любовь с первого взгляда. Внутри меня как будто что-то перевернулось, и все вокруг изменилось до неузнаваемости. Было такое ощущение, что до того дня, все двадцать лет моей жизни на дворе стояла беспросветная ночь, и вот теперь яркое солнце вдруг возвысилось над горизонтом и озарило все вокруг, ослепляя всех своими лучами. Я был ею так очарован, что, придя домой, весь вечер только о ней и думал. На следующий день, увидев её снова, её приветливую улыбку, в моей душе все зацвело и запело. Я понял, что влюблен окончательно и бесповоротно. Словно какой-то вирус вселился в меня, положив начало прогрессирующей неизлечимой болезни. Ее присутствие вызывало трепетное волнение и заставляло учащенно биться сердце. Совсем скоро я потерял голову и не мог сосредоточиться на инфинитивах и герундиях. Каждой вечер моей маме приходилось выслушивать мои неумолкающие рассказы о ней.

Я был не единственным, кто потерял из-за неё свою голову. Мне довелось увидеть нескольких ее поклонников, которые подъезжали к нам на работу, чтобы оказать ей свое повышенное внимание. Одним из них был молодой владелец кафе, которое было недалеко от нашего центра. Он производил впечатление вполне обеспеченного человека, наведывался к нам дольше всех, пытаясь с неизменной настойчивостью покорить её сердце, но, к моей великой радости, безуспешно. Когда я увидел следующего воздыхателя, то подумал, что у меня точно нет никаких шансов. Высокий красивый молодой человек с темными кучерявыми волосами, на вид образованный, интеллигентный, с хорошими манерами и очаровательной улыбкой. Однажды он принес роскошный букет каких-то дорогих цветов. Я лишь с грустью наблюдал, как они шли куда-то вдвоем, обмениваясь взаимными улыбками, и мило о чем-то беседуя. До сих пор не понимаю, что у них пошло не так. Они были бы такой великолепной и красивой парой. Видимо я чего-то в женщинах не понимаю. Ну да ладно, речь не об этом. Были еще почитатели ее красоты, чьи визиты непременно оборачивались для меня очередными инъекциями ревности.
 
Сотрудницы нашего центра по возрасту годились нам в матери. Некоторым из них стали бросаться в глаза мои взгляды, обращенные на неё. Они невольно становились свидетелями моего влюбленного состояния, которое каким-то образом обнаруживало себя. Также от их внимания не могли ускользнуть ни её взгляды, украдкой бросаемые в мою сторону, ни её поведение, которое начало меняться с того времени, как я появился в этом центре.

В глазах наших сотрудниц мы выглядели как два бестолковых ребенка, которые друг в друга влюблены, и в то же время не только бояться признаться в этом, но даже стесняются собственных чувств. Всеми правдами и неправдами они старались свести нас вместе. То во время детских мероприятий ставили нас вместе на дежурство в гардеробной, во время которого мы благополучно усаживались по разным углам, предаваясь чтению. То, как бы случайно, покидали какое-нибудь помещение, во время очередной посиделки, оставив нас наедине, впрочем ненадолго, так как спустя две-три минуты я выходил вслед за ними. Кажется, что все их попытки были тщетными, ибо я не мог уловить всех этих, витающих в воздухе, настроений. Догадываться я начал уже после того, как моя заведующая послала меня в фильмотеку за отверткой. Когда я вернулся, она заметила, “А что так быстро? Пообщался бы хоть немного.”

Но в итоге, им удалось найти верный на их взгляд способ свести наши пути-дорожки так, чтобы они пошли, наконец, параллельным курсом. Заведующая фильмотекой стала приглашать меня на чай и деликатно куда-то во время чаепития исчезать, оставляя нас наедине, в компании с радиоприемником и электрическим чайником. Мы молча пили чай и слушали радио. И естественно это не могло продолжаться долго, так как мое красноречивое неловкое молчание стало выдавать меня с потрохами. Безмолвное уединение с ней начало плавно переходить в застенчивое общение. Мы заговорили о книгах. В общем, поначалу мы только книги и обсуждали, но со временем, я осмелел и стал читать ей стихи и петь песни собственного сочинения. Когда я пел, ее взгляд, полный восхищенного изумления просто сводил меня с ума. Я же свой взгляд все время куда-то прятал, потому что даже самый мимолетный визуальный контакт был настолько обжигающим, что тут же заставлял пылать моё сердце.

Еще спустя какое-то время, она стала помогать мне готовиться к вступительным экзаменам. Особенно к экзамену по английскому языку. Разъясняла грамматику, диктовала слова, тестировала память. Чем бы мы не занимались, было всегда так хорошо, что я был опьянен от счастья. Я тихо впитывал ее аромат и упивался всей той идиллией, которая царила вокруг нас.

С приходом весны внутри меня стало зреть какое-то доселе незнакомое и необъяснимое чувство. Было такое ощущение, что гравитация поменяла вектор тяги, а моя новоявленная репетиторша внезапно стала центром притяжения во всей это необъятной вселенной. Меня что-то поднимало над землей и влекло прямо к ней. Это то, что касается физического аспекта данного явления. В глубине души, в своем сердце, всем своим существом я чувствовал, что наши души перестали существовать как отдельные небесные тела, и что мы как будто бы поселились друг в друге. Когда мы были вместе, я был словно дома, который не хотелось покидать никогда. А когда ее рядом не было, было холодно и одиноко.

Но я не знал, как об этом обо всем ей рассказать. Я очень сильно боялся чего-то. Мной овладел такой дикий страх, что если я обо всем ей признаюсь, и она оставит мои чувства без ответа, то рухнет вселенная. Мы сходили разок в театр. И вот, наконец, я решился посвятить ей песню. Пришел утром на работу и в течении получаса сочинил слова и музыку. Потом прогулялся, чтобы выучить песню наизусть и купить розы. Пригласил ее в аудиторию. Она как будто бы догадывалась зачем. Я очень сильно волновался и переживал. Сердце билось учащенно и, казалось, вот-вот выскочит из груди. Пальцы начали судорожно перебирать струны, послышались мелодичные звуки арпеджио, и я запел слегка дрожащим голосом.
 
Я боюсь в твои глаза заглянуть
Я боюсь в синеве твоих глаз утонуть.
Среди звезд небесных мириад
В море, где не видно дна
Твой чудесный ясный взгляд
Он сведет меня с ума

Я боюсь твоим глазам показать
Я боюсь твоим глазам рассказать,
Что я часто стал думать о тебе,
В тишине по ночам о тебе лишь мечтать.
Ясный взгляд твой зовет меня к себе.
Только как мне тебе об этом сказать?

Но я хочу в твои глаза заглянуть,
И в синеве твоих глаз утонуть.
Улыбнись, и твой взгляд пускай сейчас
Теплотою своею согреет меня.
В отражении твоих красивых глаз
Я хочу поближе разглядеть себя.

Песня закончилась. Воцарилась тишина. Когда я увидел ее сияющую улыбку и ее взгляд, сверкающий как апрельский солнечный луч, я улетел в космос. Несколько минут мы сидели молча, нежно взирая друг на друга. Улыбка не сходила с наших лиц. Это было самое пиковое, сладкое и головокружительное ощущение в моей жизни. Я вдруг понял, зачем появился на свет, что мне больше всего было нужно в этой жизни, и что после пережитого только что душевного соития теперь и не страшно умереть. Я встал, направился к шкафу и преподнес ей розы. Она приняла цветы стоя. Мы стояли так близко, что я на расстоянии почувствовал, какой теплой и нежной была ее кожа. Еще немного, и казалось, что мы вот-вот сольемся прямо здесь и сейчас. Но, мешали розы и она пошла ставить их в вазу.

Мне бы очень хотелось закончить эту историю именно на этом месте. Тогда я бы смог иногда перечитывать ее, и вновь переживать ярчайшие и волнующие моменты своей ранней молодости. Но нет, в жизни не все так просто. И в ней иногда случаются непредсказуемые превратности судьбы. Подумайте сами, разве может настоящая история любви быть со счастливым концом? Поэтому не буду снисходителен ни к себе, ни к тем, кто это читает. Предпочитающим сказки с хэппи-эндом советую переключиться на чтение кулинарных блогов.

Итак, песня спета. Нежные руки аккуратно опустили розы в вазу. Еще пребывая в состоянии эйфории, вызванной взаимным обнажением своих, до этого скрываемых, чувств, мы вернулись к своим будним дням. Я медленно плыл по бескрайнему океану счастья в состоянии блаженного умиротворения, в предвкушении каких-то новых и чудесных событий. Я стал думать о том, как мы будем тихо прогуливаться по паркам, ходить в театры, посещать музеи и галереи, наслаждаться симфонической и камерной музыкой на концертах, ну естественно в свободное от учебы время. Я невольно стал строить планы на ближайшее будущее. Мне очень хотелось учиться. Я уже представлял, как буду посещать лекции в университете. Передо мной открывалась новая жизнь. А еще я очень мечтал выступать на сцене с гитарой в руках в составе какой-нибудь рок-группы.

Вступительные экзамены были не за горами. Я стал больше времени проводить за книгами. Чаще всего это происходило в моем милом и уютном “семейном гнездышке”, в которое невольно превратилась фильмотека. Пока она возилась с бесчисленным количеством пленок, я под шелест страниц углублялся в чтение. И вот однажды она сказала:

“Ну сколько можно читать?”

Не уловив сути ее вопроса, я спокойно ответил:

“Я не хочу провалить экзамены.”

“Дома будешь читать.” не унималась она.

“Нет, я так могу не успеть, как следует подготовиться.” ответил я, пытаясь ее урезонить.

И наше уединение снова стало безмолвным. К слову о “семейном гнездышке”. Однажды до меня дошли слухи, что фильмотеку хотят перенести в другое место, за пределы нашего центра. Эта новость для меня прозвучала, как гром среди ясного неба. Встревоженный возможностью потерять ее из постоянного поля зрения, я поспешил к ней, чтобы она подтвердила или опровергла данные слухи. Она, в свойственной ей довольно прямолинейной манере, успокоила меня:

“Во-первых, это еще не точно. Во-вторых, это соседнее с нами здание Станции Юных Техников. Ну и в-третьих, можешь не переживать, я никуда от тебя не денусь.”
 
И мне действительно стало как-то спокойнее на душе. Но, как впоследствии выяснилось, ненадолго. Любовь все это время, зевая от скуки, наблюдала за нами сверху, но видимо посчитала, что настал тот день и час, чтобы подвергнуть два, неискушенных ее чарами сердца, настоящим испытаниям. Она спустилась на землю и громко постучала в наши двери. Ее стук произвел оглушительный эффект. Я сидел, листая очередной фолиант – огромный учебник Современного Русского Языка. И тут привычная блаженная тишина не то, что была нарушена – вылетевшая из глубинных недр ее души фраза пронзила всю эту безмолвную тишь, словно острое лезвие кинжала:

“Я хочу замуж.”

Я забыл, о чем читал. В моей голове ее слова пронеслись разрядом электрического тока. Я застыл, пытаясь понять смысл того, что она только что произнесла. Она не сказала, что хочет выйти замуж именно за меня, но все эти нотки в её звучном голосе говорили о том, что она только что сделала мне своего рода предложение, и, казалось, что замуж ей хотелось немедленно.

Вот так, одной фразой, ей удалось, наконец, оторвать меня от книг. Я посмотрел на неё. Она стояла у окна и внимательно наблюдала за мной. Её внезапный порыв души оказался для меня настолько неожиданным, что я не сразу нашелся, что ей сказать. Я не знал, как отреагировать на то, что сейчас в сердцах выскочило из ее уст. Да, безусловно, я был в нее безоглядно влюблен, но мое сердце еще не успело воспылать к ней пылкой любовью до такой степени, чтобы открыто признаться ей в этом, и, тем более, предложить ей свою руку и сердце. Наши отношения были еще настолько невинными, что мне даже в смелых мечтах не мог пригрезиться какой-нибудь безобидный поцелуй. А тут прозвучало заявление, невольно натолкнувшее меня на мысли о скором путешествии в ЗАГС, свадебном кортеже, о том, как она будет блистать в белоснежном платье невесты и улыбаться многочисленным гостям на торжественном банкете… а потом, когда отпляшет свадьба, начнется тихая семейная жизнь, я буду целиком и полностью посвящать себя своим милым домочадцам, буду счастлив, но где-то в глубине души мне будет чего-то не хватать, и во мне начнут кипеть страсти из-за не реализовавшихся творческих амбиций.

Мое сердце забилось от волнения. Понимая, что я не должен был оставить её слова без внимания, но в то же время, будучи неготовым, к подобному повороту событий, я в бешеном ритме перебирал в голове все возможные варианты слов. Я не мог открыться ей прямо сейчас. Прошло еще так мало времени. Мне нужно было узнать ее поближе. Мне хотелось длительных романтических отношений и красивых ухаживаний. Я хотел пока просто наслаждаться ее обществом и ее красотой. И к тому же мысль о браке не совсем вписывалась в мои планы по поводу учебы и музыки. С другой стороны, мне казалось, что если я сейчас вдруг скажу ей какую-нибудь глупость, то могу потерять её навсегда. А этого я тоже допустить не мог. Наконец, я честно признался:

“Мне нужно обязательно понять сейчас одну тему, я никак не могу разобраться с видами подчинения в сложноподчиненных предложениях. Мне надо сосредоточиться. Давай обязательно поговорим об этом в другой раз.”

И ей нечего было на это возразить. Она лишь нежно улыбнулась в ответ и уселась на подоконник, продолжая наблюдать за мной. А за окном уже было ранее лето. На фоне всего этого благоухающего великолепия, творящегося за окном, она была красива, как никогда. Легкий ветерок волновал ее длинные волосы. Ее красивые голубые глаза смотрели ласково, затаив нежную любовь, способную растопить даже самое ледяное сердце. Был бы я художником, то сразу бы взялся за холст, кисти и палитру, и приступил к написанию её портрета. Ну что ж, а ей ничего не оставалось делать, как просто смириться с тем фактом, что она немного торопила события, за которыми я явно не поспевал, и что мне нужно было дать еще немного времени.
 
Придя домой и улегшись на диван, я начал думать о том, что все это значило. Любовь в тот вечер решила увязаться за мной и почтить мое скромное жилище своим незримым присутствием. Я лежал неподвижно, прислушиваясь к своему сердцу. Несмотря на то, что я, безусловно, был бы счастлив, связать свою жизнь с такой милой и красивой девушкой, какое-то странное смятение вдруг начало проникать в меня все глубже и глубже. Мне казалось, что вокруг моих рук и ног, причудливыми узлами, стали обвиваться стебли таинственного растения. С одной стороны это растение оказывало на меня некое экстатическое воздействие. С другой стороны оно лишало меня свободы действий. Мне как будто не хватало воздуха, и я начинал задыхаться. Мое будущее предстало предо мной в виде бушующего океана, в сладкую пучину которого я должен был броситься и утонуть в бездне пленительного счастья, отказавшись снова видеть небо, в котором можно парить высоко над землей, позволяя своей творческой натуре вырываться на свободу. Брачные узы могли положить конец моим грезам о рок-сцене. Я должен был хотя бы попробовать, что это такое, когда ты весь свой внутренний пыл выплескиваешь наружу, заставляя струны пронзительно звенеть под грохочущий рокот ритм-секции. Мне действительно нужно было дать немного времени, чтобы во всем разобраться и определиться.

В оставшееся время до вступительных экзаменов я полностью сосредоточился на книгах. Она была все время рядом, при необходимости помогая готовиться к экзаменам, все такая же милая, добрая и деликатно сдерживающая себя от попыток повернуть общение в нужное для неё русло. Она терпеливо ждала, когда я сам заведу разговор на эту тему. У меня же, волнующий её вопрос, на какое-то время напрочь вылетел из головы.
 
Наконец пришла пора вступительных экзаменов. Она искренне радовалась, когда я сообщал ей об успешной сдаче очередного экзамена. И вот в назначенный день я поехал узнавать итоговые результаты. Я был вне себя от радости, когда узнал, что был зачислен в университет. Так повелось, что о своих успехах я сообщал сначала ей, и уже потом родителям. Я помчался на работу, чтобы поделиться с ней своей волнительной новостью. И, конечно же, она была очень рада. Когда я с порога сообщил, что меня приняли, она двинулась ко мне навстречу, чтобы торжественно поздравить меня с этим знаменательным событием.

Ее уверенный шаг, нежный взгляд, искренняя радость, душевное состояние, все в ней подсказывало, что она летит, чтобы принять меня в свои объятия. Во мне тут же проснулась моя природная застенчивость. Я замер, сердце заколотилось, дыхание застыло, тело напряглось. Я как будто бы весь сжался. Я чувствовал сильнейшее волнение. Мое состояние было гремучей смесью стеснения, трепета и растерянности. Дистанция между нами стремительно сокращалась. Она остановилась, приблизившись практически вплотную. Всё решили доли секунды и сантиметры. Пройди она это короткое расстояние между нами чуть быстрее, или окажись она еще ближе, то сопротивление было бы бесполезно - она попросту не успела бы заметить, или не захотела бы заметить все то замешательство, которое вызвал очередной порыв ее души. Да и я скорей всего вряд ли устоял бы от соблазна заключить ее в свои объятия. Но в последний момент, уловив мое крайнее смущение, она ограничилась нежным рукопожатием, сияющей улыбкой и словами похвалы.

Любовь была к нам близка как никогда, буквально в полушаге. Одного единственного мимолетного объятия хватило бы, чтобы чаша весов склонилась в ее сторону. Ее нежные руки и близость ее тела вскружили бы мне голову, я бы растаял в ее руках как апрельский снег, и позабыл бы обо всех своих детских иллюзиях о рок-сцене, связав свою жизнь с девушкой своей мечты. И тогда этой истории не суждено было бы появиться на свет, так как у нас было бы все просто, как это обычно бывает – встретились, влюбились, поженились, и жили долго и счастливо. Но история, как говорится, не знает сослагательного наклонения.

        ****************

(окончание этой истории здесь)